Круглый стол, Латвия, Образование и наука

В роли экспертов выступили представители частных вузов, Сейма ЛР и разного рода общественных организаций. В семинаре приняли участие сотрудники Министерства интеграции, Посольства Германии в Латвии и представители СМИ.

Модератор семинара асс. профессор БМА и главный редактор BC/БК О. Павук  предложила для обсуждения несколько вопросов, среди которых: распространение русского языка в странах Европейского Союза, государственная поддержка высшего образования на русском языке, проблема спроса на специалистов в ЕС, знающих русский язык, отношение к образованию на русском латвийского общества и властей, а также перспективы высшего образования в стране.

Присутствующие смогли ознакомиться с докладом заочного участника нашего семинара, международного редактора нашего издания, профессора из Дании Юджина Этериса на тему «Образование, культура и язык: Европейское измерение».

Тон дискуссии задал Станислав Бука, председатель Сената Балтийской международной Академии (БМА) и один из самых компетентных в Латвии специалистов в области организации образования на разных языках. 

В своем пространном выступлении С. Бука, напомнил, что Латвия занимает первое место в ЕС по владению ее жителями нескольких языков, связано это  именно с тем, что большая часть населения знает русский язык. Г-н Бука попытался посмотреть, насколько исключительна эта ситуация для Латвии, или она характерна и для других стран. В качестве первого примера он привел Германию, где проживает самая крупная русскоговорящая диаспора в ЕС. «Для Германии это большая проблема социального расслоения общества. Очень многие говорящие на русском языке ее граждане не в состоянии обучаться на немецком. Германские власти озабочены растущим количеством русскоговорящих мигрантов и приветствуют шанс на получение ими образования на родном языке в странах ЕС,  – говорит С. Бука. — И мы готовы предоставить им возможность учиться на русском. В БМА из года в год учатся студенты из Германии, многие из которых используют возможности дистанционного обучения, более выгодного с точки зрения платы, чем стационарное обучение».

Согласно статистике, в 2007 году/2008 учебном году в Латвии обучалось 115 тыс. студентов, из них 10%  или 11 783 человек – на русском языке. Причем абсолютное большинство — в частных вузах — 11 660 человек или 34% всех учащихся. На русском языке в государственных вузах числятся только 23 студента – все из РТУ. В то же время на английском языке в латвийских вузах обучается всего 1% всех студентов и магистрантов в стране или 1547 человек (в 19 госвузах 909 студентов и в 15 частных вузах – 638 человек). Кроме того, в вузах Латвии обучается 1472 иностранца (в государственных вузах – 626 человек, в частных — 846).

В свою очередь количество студентов (исключая иностранных), получивших предыдущее образование за пределами Латвии, составляет 345 человек: в том числе 70 из стран Запада, 274 – из бывших республик СССР и 1 студент из Непала. Больше всего приезжих из России – 171 человек.

Станислав Анатольевич напомнил про 2001 и 2002 гг., когда в Латвии количество иностранных студентов составляло 5990 и 7883, резко сократившись в 2003 году до 3248, в последствие, в 2005—2008 гг. оно стабилизовалось в районе полутора тысяч. «Бум» был связан со скандальной историей обучения израильских магистрантов в филиале ЛУ. Стоимость обучения для одного магистранта из Израиля составляла 1,5—2 тыс. долларов. Легко подсчитать объем экспортного финансового потока. Сегодня, благодаря подмоченной репутации, израильских студентов в Латвии очень мало.  

Для сравнения, С. Бука привел Эстонию, где на русском языке обучается 7170 студентов или 11% общего количества, а на английском – 1100 студентов (1,6%). 60% эстонских студентов учится на английском языке. 100% учащихся на русском – студенты частных вузов.

Что касается Литвы, то система образования там предусматривает профессиональные программы только на литовском языке, но в стране почти отсутствуют частные вузы. А потому вопрос об обучении на русском не стоит на повестке дня. Еще недавно в Литве работал филиал БМА, где училось более 700 студентов. После его закрытия, литовских студентов в академии стало меньше.

Первый шаг к обучению на русском в государственных вузах сделала Эстония, в Таллиннском университете создан Екатерининский колледж. Осенью 2008 года в нем начнется учебная работа по двум направлениям — социальные и гуманитарные науки. В течение первого года обучение будет вестись на русском языке, при этом параллельно начинается интенсивное изучение эстонского языка специальности. На второй год начинает применяться методика двуязычного обучения, которая поможет адаптироваться к эстоноязычной учебной среде. Наконец, предметы третьего года обучения читаются на эстонском языке. Обучение в колледже платное.

В Латвии обучение на русском языке востребовано, о чем свидетельствует аккредитованные программы, коих в латвийских частных вузах имеется несколько десятков, подчеркнул С. Бука. В отличие от английского языка, учебных программ на котором крайне мало. Он привел в пример Германию, где около 10 тысяч учебных программ может осуществляться наряду с немецким — и на английском языке.

Гундрум Маслоч, руководитель отдела культуры посольства Германии  в Латвии подтвердила, что в Германии действительно очень много программ на английском языке. «К сожалению, нет точной информации, сколько немецких студентов учатся на русском языке, но я уверена, что обмен между студентами и вузовскими преподавателями идет очень активно», — добавила она.

Наталья Васильева, директор по общественным связям и работе со студентами ISMA поведала, что преподавание в вузе ведется на трех языках – латышском, английском и русском. «Дополнительно можно освоить испанский и немецкий языки. А с этого года студенты программы «Дизайн среды» будут осваивать и  итальянский язык, поскольку мы заключили взаимовыгодные соглашения с Миланской Академией Дизайна. Причем, языковые программы у нас преподаются не год или два, а все 4 года обучения в вузе. – пояснила она. — Более того. Каждый студент вуза, по своему желанию, благодаря Международной программе Erasmus, Leonardo da Vinci может обучаться на протяжении  года в университетах Англии, Испании, Германии, Турции, Польши, Литвы, Эстонии, Чехии  и других европейских стран.  Также  любой  наш студент может в течение 3-х или 4-х месяцев проходить практику в этих странах». 

В свою очередь, Станислав Анатольевич рассказал, что в БМА обучается 15% всех латвийских студентов. Среди иностранцев – на первом место россияне, второе место занимают грузины (причем 90% из них хотят учиться на русском и только 10% — на английском). В новом учебном году студентов из Грузии станет больше, чем россиян. Третье и четвертое места делят Украина и Беларусь, за ними Узбекистан, Казахстан и другие страны бывшего СССР. Есть студенты из ЕС, желающие учиться на русском.

С. Бука делает вывод, что в Латвии сложилась самая благоприятная ситуация для обучения в вузах на русском языке.

Интересно также было узнать, что в свое время целый ряд стран учил своих школьников русскому языку в России. На Кипре, к примеру, и сегодня считают, что знать еще один язык, употребляемый в стране, полезно.

Новая тенденция, о которой упомянул С. Бука, это обучение студентов по межгосударственному обмену. Такие программы есть с Германией и Финляндией, причем с последней есть обмен и по бакалавратуре, и по магистратуре.

Потенциал по обучению соотечественников есть у России. За ее пределами около 500 тысяч человек оканчивают школу на русском языке. В самой же России учится примерно 65 тысяч иностранных студентов или 1% от общего количества. Когда-то в российских вузах  обучалось 130—150 тысяч иностранцев. Для сравнения, в Великобритании количество иностранных студентов составляет около 200 тысяч, в Германии и Франции – 130—150 тысяч.

Образование на экспорт

Готово ли государство поддерживать обучение иностранцев в Латвии? Отвечая на вопрос одного из участников семинара, С. Бука привел в пример недавнего премьера Калвитиса, который спросил, а что, разве в Латвии есть экспорт образования? Сегодняшний премьер Годманис говорит, что стране интерес такой экспорт. Другое дело, что наша страна понимает под этим. И понимает ли, что ниша русского образования – это наш шанс, уверяет Станислав Анатольевич. По крайней мере, эксперты из Швеции считают, что это хороший шанс для получения Латвией добавочной стоимости.

Об экспорте образования С. Бука начал говорить на международных форумах еще четыре года назад. Этому был посвящен один из Круглых столов, проводимых БК и БМА в сентябре 2007 года. В нем принимали участие эксперты из разных стран (см. Балтийский курс, № 42). И только сейчас в Латвии начинают осознавать важность этого направления экспорта с точки зрения экономики.

Почему студенты идут учиться на неродном языке

В некоторых филиалах БМА 100% студентов принадлежат к титульной нации. А в некоторых латышских группах до 30% составляют выпускники русских школ. Обратная пропорция меньше, но во многих русских группах учатся латыши.

Возникает вопрос, где учить латышский – в детском саду, школе или в вузе. По словам С. Буки, было время, когда латышскому приходилось обучать студентов 4—5 семестров, не получая при этом никакой компенсации от государства. Такой плохой уровень школьной подготовки был в первые годы существования вуза. Сегодня студенты учат латышский только два семестра, что означает, что начальный уровень подрос. Станислав Анатольевич уверен, что вуз не должен заниматься обучению языку, если этого не требует специализация.

Для чего в вузы идут студенты, желающие учиться на неродном языке. Они и их родители решают тем самым вопрос конкурентоспособности на рынке труда. Они хотят говорить с будущими клиентами или партнерами на их языке.

Насколько надо регламентировать использование языка

Это вопрос в ЕС отдан на откуп самим странам-участникам, и практически никак не регламентируется Брюсселем (подробнее в статье Ю. Этериса).

Борис Цилевич, депутат Сейма Латвии от оппозиции, абсолютно уверен (впрочем, как и все участники семинара), что те, кто знает несколько языков, являются наиболее востребованной и перспективной частью общества. Образование на одном языке бесперспективно, считает он. «На самом деле образование в Латвии (будь-то в государственных или частных вузах) всегда дается на нескольких языках. На каком языке написано большинство учебников, которыми пользуются латвийские студенты, — спрашивает Б. Цилевич. – на русском и английском. Специальной литературы на латышском языке очень мало. Иллюзия, что студент ЛУ учится на одном языке, государственном. Мы только делаем вид, что образование ведется на одном языке».

На практике, высшее образование в Латвии, как минимум билингвальное, а лучше, если 3-х и 4-хлингвальное.  До недавнего времени учебники на русском, в том числе и переводные с иностранных языков, были в 5—10 раз дешевле, чем на английском. И это тоже аргумент в пользу многоязычия, считает Б. Цилевич. Он упомянул еще об одном факторе: до сих пор латыши русский знали гораздо лучше, чем скажем английский. Сегодня ситуация меняется, английский становится приоритетным. Лучше было бы, если бы удалось сохранить позиции по русскому и прибавить к нему знание английского.

Формально, государство ЕС может наложить запрет или ограничения на использование не государственного языка только в государственных вузах. В частных вузах это сделать трудно. В истории есть несколько таких примеров. В 20 веке в Италии Муссолини ликвидировал все школы на немецком языке в северных провинциях, где проживало много немцев. В 19 веке на Гавайских островах было ликвидировано обучение на гавайском. В Польше когда-то было запрещение обучение на идиш, а в Турции на курдском языке. Сегодня таких примеров надо поискать. Демократические страны крайне редко готовы дискриминировать обучение на других языках. Самый оптимальный вариант, по мнению Б. Цилевича, максимально сократить регламентацию обучения на языках. Студент или его родители сами «голосуют рублем», идя в частный вуз.

Есть нюанс, по поводу которого и ожидаются споры при обсуждении в латвийском парламенте новой версии закона о высшем образовании. В законопроекте в пресловутой шестой статье говорится, что программы на других языках не могут использовать в государственных вузах и высших заведениях с государственным софинансированием.

Б. Цилевич призывает обратить именно на последнюю фразу. Что вкладывается в это понятие? Многие частные вузы сегодня привлекают на отдельные программы средства еврофондов, которые и имеют в виду разработчики законопроекта, говоря о государственной поддержке. С. Бука настаивает, что ограничение по языку может распространяться только на отдельные программы, получающие финансовую поддержку, но не на весь вуз.

Еще одна проблема, на которую следует обратить внимание. В Латвии три четверти студентов учатся за деньги, и только одна треть из них в частных вузах. К примеру, в государственной Высшей банковской школе (BA) все 100% студентов учатся за плату, в ЛУ – 80%. Количество бюджетных мест понемногу растет: в 2007/ 2008 гг. их было 25%, годом ранее – 23%. Частные вузы, по словам С. Буки, начинают ощущать позитивную дискриминацию, у студентов становится больше выбора. Единственный шанс, чтобы удержаться на рынке высшего образования – хорошо учить на востребованном языке. Большинство населения Латвии пока не готово платить за обучение детей в Англии.

А количество студентов в Латвии тем временем падает. Только ЛУ уже потерял 7 тысяч студентов, а все латвийские госвузы – 10 тысяч. Тогда как частные вузы имеют тенденцию роста, в шести из пятнадцати нет русских потоков, а на английском потоке в них учится всего полторы сотни студентов (из 8451). Для таких вузов увеличение бюджетных мест станет прямой угрозой. 

Б. Цилевич говорит о демографической яме, в которую Латвия уже вошла.  В этой связи лоббирование шестой статьи со стороны правящих партий, большинство депутатов от которых когда-то учились в ЛУ или другом государственном вузе. В этих условиях говорить о честной конкуренции не приходится.

Реакция латышской элиты

Виктор Авотиньш, известный в Латвии публицист и комментатор газеты Neatkariga, с присущей ему прямотой заявил, что в латышской части общества реакция на законопроект в целом крайне пассивная.

«Хотелось бы задать вопрос, — говорит он. – Была ли в обществе полемика о качестве высшего образования вообще? А также, допускает ли ложная цель полезный компромисс? Тех, кто придумывает всяческие уловки, надо бить тем же оружием. Ведь в первую очередь замыкание образования на одном языке бьет по латышам. Качественное образование – это престиж латвийского государства, престиж латышей. Я бы открыл в Латвийском университете образование на русском и задал риторический вопрос, где учились латыши во времена I, II и III Атмоды».

«Хочу добавить, что при сползании в демографическую яму, экспорт образования  становится контролируемым импортом рабочей силы, – продолжает В. Авотиньш. – Количество абитуриентов будет падать, значит, местных профессионалов станет меньше. Где же взять ту самую пресловутую латышскую элиту. То, что сегодня происходит – политическая, экономическая и социальная глупость!»  

И все-таки хочется заметить, что и в латышском обществе появляется полемика по вопросам высшего образования. Янис Домбурс, ведущий самой рейтинговой ТВ-передачи «Что происходит  в Латвии?», недавно, в течение полутора часов обсуждал с приглашенными экспертами языковой вопрос высшего образования. Его позиция изложена в статье «Государственный язык: цель и средство, тормоз и стимул».

Наше послание обществу

Игорь Злотников, руководитель общества BISI (Балтийский институт стратегических инноваций) привнес новую ноту в обсуждение проблемы высшего образования  в Латвии. «Вовлекая общество в обсуждение языкового вопроса о высшем образовании, нас сознательно отвлекают от главного вопроса – содержания самого вузовского образования, которое требует очень сильной коррекции в быстро меняющемся информационном пространстве, – уверен он. — Если мы действительно озабочены качеством высшего образования, то организационный вопрос выбора языков обучения должен отойти на дальние позиции».

Хотелось бы, чтобы наше послание дошло до тех, от кого в большой мере зависит сегодня будущее Латвии.