Аналитика, Рынок труда, Эстония

С целью изучения занятости начиная с 1995 года Департамент статистики проводит специальные опросы среди населения трудоспособного возраста (с 15 до 74 лет). С 2000 года опросы стали ежеквартальными, опрашивается каждый раз примерно 3500-4000 человек. В рамках таких «Исследований трудовой занятости в Эстонии» (ИТЗЭ) информации собирается немало, и ракурсов для освещения ситуации можно выбрать множество. Департамент статистики дает заинтересованным специалистам такую возможность, предоставляя им исходные данные. Много информации находится и в открытом доступе на сайте департамента. Основной массив доступных сейчас данных касается периода до 2006 года включительно. Мы попросили старшего научного сотрудника Института международных и социальных исследований Таллиннского университета Елену Хелемяэ прокомментировать данные ИТЗЭ на тему положения неэстонцев на рынке труда Эстонии.

Один из параметров исследования — знание эстонского языка. Дает ли владение государственным языком соискателям преимущество на рынке труда, и насколько это преимущество велико? Если очень коротко, то тенденцию можно сформулировать так: знание эстонского языка — важный козырь в конкуренции между самими неэстонцами, применительно же к конкуренции неэстонцев с эстонцами значимость знания языка зависит от региона. В Ида-Вирумаа, отмечает Елена Хелемяэ, владение эстонским языком позволяет реализовать профессиональный потенциал, открывает доступ к верхним ступенькам служебной лестницы. В остальных нестоличных регионах республики это обстоятельство не играет столь серьезной роли, поскольку там неэстонцы, как правило, языком владеют. В любом случае для успешной конкуренции с эстонцами за рабочие места надо не просто говорить по-эстонски, но очень хорошо владеть государственным языком. А вот с этим у большинства неэстонцев по-прежнему проблемы.

Очень специфичная ситуация сложилась в столице, где эстоно- и русскоязычных жителей почти поровну и обе группы конкурируют на рынке труда. И как раз в Таллинне хорошего знания эстонского языка недостаточно, особенно чтобы получить место менеджера или специалиста. Для проживающих в столице неэстонцев высока вероятность оказаться в группе неквалифицированных рабочих.

Данные о доле менеджеров и специалистов среди неэстонцев говорят о том, что для них существует некий стеклянный потолок для движения наверх, — комментирует Елена Хелемяэ. — Неэстонцы определенно недостаточно представлены на должностях, требующих высшего образования, особенно в общественном секторе, то есть на госслужбе. За период 2002-2006 гг. средний процент неэстонцев на должностях руководителей и специалистов здесь составил 7%, в то время как среди всех занятых доля неэстонцев — почти треть. Даже в таких отраслях экономики, как энергетика, где неэстонцы составляют более половины работников, среди руководителей и специалистов их меньше половины.

В начале ХХI века на рынке труда Эстонии наблюдалась благоприятная ситуация, когда риск потерять работу снижался как для эстонцев, так и для неэстонцев. Но, говоря профессиональным языком, позитивной динамики в том, что касалось разрыва в уровне потери работы у титульного населения и неэстонцев, не наблюдалось. В итоге сохранились различия в уровне безработицы у эстонцев и неэстонцев: все последние годы этот уровень для неэстонцев трудоспособного возраста более чем в два раза превышал аналогичные показатели для эстонцев.

Особый разговор — это размер оплаты труда и уровень доходов. Скажем, в 2004 году, по данным Департамента статистики, среднегодовой доход эстонцев составлял 60 тысяч крон, а неэстонцев — 49 тысяч. В прошлом году эксперты Тартуского университета Кристиан-Олари Лепинг и Отт Тоомет сумели документировать увеличение т.н. необъясненных различий в оплате труда мужчин — эстонцев и неэстонцев, то есть разрыв в зарплате, который нельзя было бы объяснить объективными характеристиками работников разных национальностей. Если в начале 1990-х годов не поддающегося объяснению разрыва в зарплатах не было, то позже он вырос до 10–15% в пользу эстонцев (а в Таллинне и того больше).

К сожалению, не наблюдается равенства возможности на рынке труда и среди молодежи 15-24 лет. Сийм Круселл из Департамента статистики на основе данных последних лет пришел к выводу, что положение неэстонцев было хуже, особенно в том, что касается уровня заработной платы, показателей безработицы и места на карьерной лестнице.

Насколько объективно зеркало статистики? Елена Хелемяэ убеждена, что с ним все в порядке, кто бы что ни утверждал. Сегодня Департамент статистики работает по строгим нормам, и общеевропейская структура — Евростат — строго следит за их выполнением. Просто иногда бывает очень трудно все «четко разложить по полочкам», особенно если речь идет о вещах трудноизмеряемых. Дело не в том, что кто-то хочет что-то исказить, а в том, что на границах трудноизмеряемых вещей разные методики могут давать разные «полочки». Но зеркало статистики от этого не становится кривым. Бизнес-среда.

2001

2002

2003

2004

2005

2006

Таллинн: 

Эстонцы

6,5

7,4

7,9

6,8

6,0

5,3 

Неэстонцы

14,5

14,5

14,7

17,0

13,7

11,7 

Эстония в целом: 

Эстонцы

10,0

10,0

10,3

10,3

9,4

8,6 

Неэстонцы

15,5

14,7

13,9

15,4

13,9

13,3 

Источник: ИТЗЭ. 

Эстония в целом

Таллинн

Эстонцы

Неэстонцы

Эстонцы

Неэстонцы

Первый квинтиль

19

21

10

16 

Второй квинтиль

20

21

14

17 

Третий квинтиль

18

23

12

20 

Четвертый кв.

21

19

25

25 

Пятый квинтиль

22

16

39

22 

Всего

100

100

100

100 

Источник: Эстонское социальное исследование 2006 г.