In Memorium, Благотворительность, Журнал "Бизнес Класс", История, Культура, Латвия, Общество

История этого беспрецедентного проекта началась в 1993 году, когда биограф Ротко Джеймс Брэслин из Университета Беркли (Калифорния) приехал в Даугавпилс – город, где родился его герой. Профессор прочитал лекцию в университете, сделал презентацию Ротко в краеведческом музее и обнаружил, что имя культового живописца на его родине не вызывает отклика.  «Студенты, слушая лекцию, более поражались ценам на картины Ротко, нежели истории его жизни», –  признался Брэслин в письме к коллеге.

Это понятное изумление никуда не делось и сейчас: Ротко входит в тройку самых дорогих художников ХХ века, работы которого по карману только частным коллекционерам. После того как Фонд Марка Ротко после смерти художника предпринял беспрецедентную акцию, подарив его работы 19 музеям Соединенных Штатов для обозрения широкой общественности, оригиналы картин больше не попадают в музейные коллекции – они музеям не по карману.

Факт

Картина Марка Ротко «Оранжевое, красное, желтое» в 2012 году стала самым дорогим произведением послевоенного искусства, когда-либо проданным на торгах. Она была приобретена за 86,9 млн долларов.

«РИА Новости»

Латвийская публика впервые увидела работы своего земляка в 2003 году, когда к его 100-летию Национальная галерея Вашингтона привезла в Ригу свою коллекцию – самую внушительную в Штатах. Проект продвигала конгрессмен США Лиана Мелл, которая добилась его финансирования в конгрессе, а средства потребовались немалые и на перевозку, и на обеспечение безопасности, и на страховку драгоценного груза. Это мероприятие наряду с другими юбилейными событиями было предтечей той огромной работы, которая завершится в апреле открытием Центра Ротко в Даугавпилсе.

Действующими лицами этой истории на латвийской стороне были самоуправление Даугавпилса и краевед, искусствовед Фарида Залетило. Отправившись в далеком 1999 году в Гаагу, чтобы найти информацию о великом земляке, она 6  недель проработала в архиве, изучая документы и материалы о нем.

«Вроде бы, Ротко к Голландии не имеет отношения, – вспоминает Фарида. – Однако на  запрос о художнике  мне выкатили две доверху нагруженные тележки с материалами.  Каждый день я заныривала в эти книги, сталкиваясь с разными впечатлениями. Больше всего, может быть, меня поразило, что пафос его самого зрелого творческого периода был обращен к духовному миру человека. И трансцендентность его картин поразила меня. Поскольку я сама по природе мистик, меня это привлекло.

Ротко постоянно подчеркивал, что он не абстракционист. То, что он писал, напрямую апеллирует к твоему внутреннему миру. Наши чувства – как неуловимые беглецы, иногда мы их не можем вербально описать. Чтобы говорить о них, нужен универсальный адекватный язык. Марк Ротко искал его, чтобы говорить о том, что не имеет предметной формы. Так он пришел к цвету, имеющему абстрактную природу. Цвет и геометрия стали базовыми элементами его стиля. Фактически, в своих зрелых работах, Ротко пишет «иконы без  образов»: ведь в иудаизме, как и в исламе, есть запрет на изображение человека. Нельзя увидеть лицо Бога, лицо Абсолюта  – оно всегда скрыто завесой тайны.

У русского философа Н. Бердяева есть определение «пейзаж души». Это и делал Ротко в свой классический период, всякий раз транслируя в цвете что-то другое. Многие потом работали в технике цветовых полей, но в полотнах Ротко есть непостижимая глубина, которой он добивался своей живописной техникой, благодаря многослойности создающей ощущение глубины. Это и есть приглашение во внутренние сферы, куда посторонним вход воспрещен.

Фундаментально изучив мифологию и культуру разных традиций, Ротко видел свою задачу в живописи в создании нового мифа, универсального языка, понятного всем без исключения. Миф –это изначальная правда, он хранит духовную связь с Вселенной.

У Ротко огромное количество фанатиков, поклоняющихся его искусству не потому, что оно продается по фантастическим ценам, а потому, что художник обращается напрямую к душе. 

Художник неоднократно отмечал свою неразрывную связь с русской культурой. «Смерть Ивана Ильича» Льва Толстого была его настольной книгой. Это русское наследие уберегло его от наслаждения своим богатством, когда еще при жизни он стал одним из самых дорогих и признанных художников Америки. Он основал фонд помощи начинающим художникам, музыкантам и литераторам. Критерием помощи из Фонда Ротко было то, что творец, невзирая на конъюнктуру времени, шел своим путем.

Ротко прошел свои круги ада: антисемитизм в Царской России с квотой на высшее образование для евреев ( что стало одной из причин эмиграции семьи Ротковичей в Америку);  гетто для евреев-переселенцев в Портленде; уход из Йельского университета, где  сокурсники постоянно давали ему понять, что он изгой, урожденный аутсайдер…  Еще учась в гимназии Линкольна, он написал поэму «Стены Ума», в которой призывал их разрушить при помощи образования. Главное духовное завещание – Часовня Ротко в Хьюстоне – стала прибежищем для всех конфессий и традиций. Тотальная сила искусства смогла объединить католиков, буддистов и суфистов, иудеев и мусульман. Ротко верил, что искусство должно преобразовывать опыт и человеческое подсознание».

Фарида вернулась домой со стойкой убежденностью, что Ротко – «матерый человечище, огромный талант и великий характер». Первым трофеем в ее личном архиве стал каталог Парижской ретроспекции Ротко, подаренный голландскими друзьями. Рассказывая о пережитом потрясении от творчества великого земляка, Фарида каждый день убеждалась в тотальном незнании его имени даже людьми, сведущими в искусстве.

Годы ушли на то, чтобы убедить коллег, деятелей культуры, руководство города в том, что Ротко – просто золотая жила для Даугавпилса.

«Меня вдохновлял опыт Шагаловского музея в Витебске, начавшего практически с нуля и собравшего к настоящему времени внушительную коллекцию литографий художника. Аналогичная история произошла и с Малагой, где родился Пикассо. Одна из самых отсталых провинций Испании получила европейские деньги для создания музея художника, не имея ни одного оригинала. Сейчас в экспозиции музея более двухсот работ, часть из которых предоставлена во  временное  пользование, а часть подарена музею членами семьи. Можно привести и пример постиндустриального, богом забытого Бильбао, возрожденного к жизни благодаря открытому там музею Соломона Гугенхейма, привлекающего ежегодно до трех миллионов туристов».

И вот в 2003 году Даугавпилс объявил всему миру о своей причастности к имени Марка Ротко. В городском краеведческом  музее открыли зал Ротко, для которого в Вене было напечатано на холсте, в оригинальных размерах 40 репродукций. Эта коллекция, существующая в мире в единственном экземпляре, отражает творческую эволюцию художника и за 10 лет объехала множество стран и городов, познакомившихся таким образом с творчеством Ротко. 

В 2003 году в Даугавпилсе также состоялся планетарного масштаба научный симпозиум с участием ученых из Вашингтона, Нью-йорка, Сан-Диего, Хьюстона, Лондона, Парижа, Базеля, Санкт-Петербурга. Огромный зал на 650 мест был переполнен!

На берегу Даугавы, на улице Шоссейной (ныне 18 ноября), где в начале ХХ века стоял дом семьи Ротковичей, был установлен памятный знак.

Но самое главное – на родину своего отца впервые приехали дети художника  Кейт и Кристофер, которых неугомонная Фарида нашла через друзей в  Базеле и Париже.

Зная, через какие перипетии пришлось пройти Кейт в борьбе за возвращение наследия  Ротко, даугавпилсчане только спустя два года, во время ее очередного визита в город, выразили робкую надежду увидеть оригиналы картин художника в своей постоянной экспозиции. «Это возможно при появлении достойного места», – вежливо ответила Кейт.

Перспектива появления такого места американцам казалась сомнительной, ведь Ротко предъявлял очень строгие требования к представлению своих картин. Да, в распоряжении города есть уникальный архитектурный ансамбль Двинской крепости со множеством добротных зданий середины XIX века, но на их реконструкцию тогда никто и не замахивался. Посетив здание синагоги – ровесницы крепости, дети Марка Ротко пришли в ужас от ее состояния и выделили личные средства на ремонт исторического духовного памятника.

В 2006 году отреставрированная синагога была открыта, и тогда-то руководители Даугавпилса представили Кейт и Кристоферу Ротко официальный план создания центра в здании арсенала площадью 4500 кв. м. Подтверждение детей о готовности переслать городу в пользование работы из личной коллекции было получено. 

В 2007-м город оплатил проектирование реконструкции арсенала, и вот поданный в 2011 году на еврофинансирование проект завершается. Согласно общей идее даугавпилсчан и наследников Ротко, центр будет не столько академической институцией, сколько международным пунктом притяжения творческой молодежи, исследователей и, конечно, туристов,  которым представится уникальная для Восточной Европы возможность увидеть 6 оригинальных творений Марка Ротко. Это коллекция, отражающая творческую эволюцию Ротко – реалистический, сюрреалистический периоды и зрелое творчество, представленное картиной «Оранжевый и шоколадный» (она до самой смерти висела в спальне художника и была ему особенно дорога).

Курьер из Америки, которая 25 лет обслуживает коллекцию Ротко, при посещении Даугавпилса была впечатлена размахом и величественностью здания будущего центра – русский ампир с арочными сводами, выверенным равновесием между внутренним дизайном и имперской монументальностью архитектурного облика. Само здание будто рождено для создания галереи, поскольку представляет собой анфиладу залов.

Центр Ротко снова напоминает нам о тех замечательных людях, которые начали свой путь к вершинам искусства в Даугавпилсе. Настало время для новых шедевров, для творческого полета, для которого старинный город на берегу Даугавы создает и вдохновляющий контекст, и площадку.