Джемма, первая из Скулме

Андрей Шаврей (Час)

Целый месяц в столице России можно было увидеть работы восьми представителей знаменитой латышской династии. Старшее поколение представляют ныне покойные художник и сценограф Отто Скулме (отец Джеммы), скульптоp Маpта Лиепиня-Скулме (мать Джеммы) и ее брат, художник Юргис Скулме, среднее - сама Джемма и ее супруг художник Оярс Аболс, младшее - их дети Юрис Димитерс и Марта Скулме.

- Джемма, каким образом удалось так масштабно выставить творчество рода Скулме в одном из престижнейших музеев мира?

- Да, складывалось все не сразу. Совместный проект на «восьмерых» начинался еще в 81-м, когда в Риге состоялась моя совместная с Отто выставка. Вскоре эта экспозиция была показана в Западном Берлине, Америке, Риме, а год назад - опять в Риге, в галерее Nellija. После этого поехала в Москву, где прошлым летом как раз состоялась грандиозная международная выставка галерей, где участвовала и Rigas galerija, которой руководит искусствовед Инесе Риньке. Там руководство «Третьяковки» и предложило мне и моим родственникам организовать крупную выставку в Москве.

- Какие периоды вашего творчества и творчества ваших близких были представлены в Москве?

- Хотелось показать лучшее. Поэтому в Третьяковской галерее каждый из нас постарался представить тот период, когда мы были на особом взлете. В искусстве же главное - уловить момент, когда художник ощущает себя в процессе какого-то откровения. О себе скажу честно: такое откpовение особенно остpо ощущала в шестидесятых-семидесятых, немного в восьмидесятых - все это сейчас было в столице России. О своем нынешнем периоде говорить опасаюсь - не мне об этом судить.
Если же говорить о родителях, то из работ моего отца отобраны картины, созданные им в начале тридцатых годов. На тот момент они считались авангардом латышского изобразительного искусства. Картины Отто в Москве выставлены впервые - раньше это было бы просто невозможно, поскольку его творчество не вписывалось в рамки «соцреализма».

- Что общего между восемью Скулме?

- Духовное пространство. А оно выражается в неудержимой любви к жизни и всему прекрасному. Изображать отрицательные моменты мы, может, и можем... Но пока что не хотим.

- Почему к совместной экспозиции только сейчас присоединился ваш брат Юргис?

- Потому что наконец-то появилась такая возможность. В советские годы выставиться у него не было особой возможности.
Он, например, был одним из первых, кто говорил о необходимости сохранения старинных церквей. Он, пожалуй, самый «вольнодумный» из нас, всегда писал широким жестом. И еще в советские годы изображал то, что просто нельзя было изображать: например, жизнь латышей в Сибири.

- А какой была реакция ваших российских друзей на выставку в Третьяковке?

- Знаете, я отвечу так: некогда мои работы считались брутальными и даже чуть ли не порнографическими. Потому что, например, на одной картине девушка в национальном костюме сидела, раздвинув ноги. «Почему ты так пишешь? У нас же так много прекрасного!» - говорили мне очень важные персоны из партии и прочих руководящих органов. Я же не могла сказать, что на самом деле та картина была написана мною после событий в Чехословакии в 68-м. И рассказывала она о том, как национальную гордость небольшого народа можно буквально изнасиловать. Вот теперь таких вопросов в Москве не было. И я очень счастлива, что наконец-то эти работы можно показывать свободно.

- Когда выставку всех Cкулме можно будет увидеть в Риге?

- Уже очень скоро: 7 июля выставка «Художники Скулме. XX век. Латвия» будет представлена в Государственном Художественном музее. Приходите.

P. S. Надо сказать, балтийцы не часто гостят в Тpетьяковской галеpее. За последние два года там состоялась лишь одна выставка гpуппы эстонских скульптоpов. Тепеpь - Скулме. А 14 сентябpя в Тpетьяковской галеpее пpи содействии Министеpства культуpы Латвии и Rigas galerija будет откpыта выставка классика латышской живописи Вилхелмса Пуpвитиса. Все убеждены, что это не последний pоссийско-латвийской пpоект.

Рига