Балтия – СНГ, ЕС – Балтия, Культура, Право, Прямая речь, Украина

- Дмитрий Игнатьевич, сейчас уже почти очевидно, что Украина станет ассоциированным членом ЕС. Как в этом своем новом качестве она станет участвовать в диалоге Россия-ЕС?

- Это в большей степени зависит не от Украины, а от России. Я только что давал интервью латышскому телевидению, где с большим удовольствием процитировал слова одного из российских коллег о том, что мы должны рассматривать сближение Украины с Европой не как дополнительный вызов, а как дополнительное окно возможностей. Если в России сформируется экспертный класс, а затем политики, прислушивающиеся к этим экспертам, которые будут рассматривать движение Украины в сторону Евросоюза как новое окно возможностей для России, то я вообще никаких проблем в наших будущих двусторонних отношениях не вижу.

А если еще и заработает подход, который я предложил назвать «доктриной Александра Рара» о том, что Россия тоже будет стремиться к сближению к Евросоюзом и подаст заявку на ассоциацию, то вообще осуществится мечта Владимира Владимировича Путина о том, что Россия и Украина будут вместе.

А вместе они будут в общеевропейском гуманитарном пространстве.

- Но когда в Евросоюз принимались страны Восточной Европы, в России у некоторых экспертов и политиков тоже были надежды, что это новое окно возможностей, что эти страны помогут России сблизиться с Европой. В реальности эти страны сделали своей специализацией в ЕС антироссийские заявления и действия. Вы не опасаетесь, что такая же роль уготована Украине?

- Я не исключаю, что такую роль Украине и готовят.

Но политика это всегда взвешивание преимуществ, рисков, взаимодополняющих или взаимоисключающих обстоятельств. Для меня существуют риски ассоциации Украины с ЕС. Безусловно, я вижу такие риски. Многие мои российские коллеги без восторга, мягко говоря, относятся к этой идее. Если называть вещи своими именами, то очень многие относятся с настороженностью, с большими опасениями. Мой хороший знакомый Сергей Глазьев считает, что решение Украины — это фатальная ошибка.

Есть безусловные риски испортить отношения с такими экспертами и политиками, даже на какое-то время со всей Российской Федерацией.

При этом я все же думаю, что для России ассоциация Украины с ЕС — это не новая угроза, а новая возможность.

- Вы лично поддерживаете сближение Украины с Евросоюзом?

- Когда я об этом думаю, то для меня возможные перспективы ассоциации перевешивают возможные риски.

В последние две недели я очень люблю приводить один свой личный пример. Через такие частные примеры можно глубже понять политику и даже геополитику, потому что все, что делается, в конечном счете, отражается на конкретных человеческих судьбах.

Так вот пару недель назад на конференции в Венгрии, которую я очень люблю (я и в парламенте возглавляю межпарламентские связи Украины и Венгрии), я сел на свои очки. У меня в Будапеште знакомый стекольщик, я пошел к нему, и мне за один день эти очки сделали, я заплатил примерно сто евро за хорошие, красивые очки. А когда я приехал в Киев, то опять сел на очки, пошел к знакомому киевскому владельцу оптики и заказал ему очки. Он потребовал на работу две недели, заплатить ему тысячу долларов и деньги вперед.

Я стал думать, отчего такая разница? А разница эта в том, что мы живем в среде, где в стоимость каждого предмета вбита то, что на молодежном сленге называется «понторента».

Вбиты «понты», которые являются обязательными для нашей среды, и которых нет в европейской среде, европейской культуре.

Венгерский стекольщик приезжает на работу в подержанном «Фольксвагене» и обедает в китайской харчевне, где очень недорого и вкусно кормят. Киевский стекольщик приезжает на работу на «Бентли» — его оптика напротив моего подъезда, и мой подъезд весь день перегорожен этим «Бентли». Обедает он в самом дорогом киевском ресторане, где обед стоит 300-400 евро. Все эти траты он делает не за свой счет, а за мой счет — эти «понты» давят мне на переносицу дужкой его очков за тысячу евро.

Так вот я надеюсь, что сближение с Евросоюзом приведет к изменению моделей поведения украинцев.

Будет немодно ходить по улицам в шиншилловых шубах, как это немодно в Европе. Будет модно нормально работать и нормально себя вести. Все эти личные, бытовые преимущества от вхождения в европейскую среду, очки на которые ничего не навешано, для меня гораздо важнее всех геополитических рисков, которые вызывает ассоциация с Евросоюзом.

- Ноябрьский саммит Восточного партнерства пройдет в Вильнюсе. Какую роль играют страны Балтии в процессе сближения Украины с Европой?

- Геополитически довольно скромную роль. У нас с Прибалтикой нет налаженных связей, даже нынешний Балтийский форум, где я единственный представитель Украины, это показывает. В последние годы только на это мероприятие приезжает 1-2 представителя Украины, а раньше Украина вообще не была представлена в Прибалтике.

Это связано ни с тем, что к нам плохо относятся прибалты, а с тем, что у Украины и Прибалтики нет общей геополитической игры.

Этот регион играет роль для Украины с точки зрения тех самых положительных бытовых примеров, о которых я говорил. Еще с советского времени Прибалтика для украинцев была образцом бытовой культуры.

Молодым ученым я ездил в Прибалтику в Дом отдыха молодых ученых именно за тем, чтобы напитаться прибалтийской бытовой культурой. Мне нравилась прибалтийские кафе, прибалтийское обслуживание, цветы, которые продавались в Риге. Мне нравилась и сейчас нравится прибалтийская скромность, прибалтийская неброскость.

- Местные политики добавили бы еще к Вашему списку прибалтийскую демократию — многие из них считают, что их общественно-политический строй для Украины тоже образцовый. Весьма спорное мнение: допустим, в Литве из-за расхождений с официальной версией оценки истории недавно был отключен Первый канал (ПБК)…

- Да, конечно, я об этом слышал.

- И как Вы к этому относитесь?

- Честно говоря, я отношусь к этому со сдержанной иронией. Право каждой страны считать себя самой красивой, самой лучшей, богоизбранной, с героической, не подлежащей сомнению историей.

А наше право — право экспертов, писателей, журналистов сомневаться в этом и показывать примеры, которые не подтверждают этих претензий на богоизбранность. Если мы будем чаще на эти примеры обращать внимание, то может, и политики будут вести себя сдержаннее и умнее.